Рус Четвертый - Этруск - Страница 95

— Да живы они, все нормально! В подвале сидят. Пусть еще помаринуются, вдруг Серенгул подземный ход найдет? — подмигнул Грации.

— Ой, — девушка растерянно улыбнулась, — а куда трупы девать? Да я же с этим вопросом и шла к тебе! Дарки, все из головы вылетает с этой свадьбой! Нашла амулет связи с Гелинией, говорить ей уже, как ты думаешь?

— Насколько я помню расписание, то… через полчетверти занятия закончатся, тогда можно.

«Черт, Каган и это предусмотрел! Все продумал. Следить особо кроме Гелинии некому, а ей некогда. Пиренгул вряд ли будет отвлекаться и никому не расскажет о моей «яме». Вот ведь. И придумывалось ему все это легко. Завидую. Нет, бр-р, увольте от его желаний… Эх, надо было Андрею с Грацией просто подождать меня у князя. Туда Кагану доступа не было. Но что было, то прошло, проехали…», — с этими мыслями он шел к месту смертоубийства (прижилось словечко Фридланта) и невольно улыбнулся, вспомнив непроницаемое молчание Тиграна в ответ на его быструю мыслеречь и передачу образов обстановки. А ведь наверняка бушевал! Еще бы — единственная надежда всего народа и так подставился. На волоске висел их уход «в счастливый Мир». А может, до сих пор висит и ничего Тигран сделать не может.

«Злится, небось», — это мысль, почему-то доставляла удовольствие.

От возмущенного Леона отбился звучным приказом:

— Трупы обыскать и стащить в одну кучу! — а сам в это время специально медленно готовил «зыбучую яму», невольно радуясь за себя. «Умный я, сукин сын, здорово Андрея с Грацией помирил. С Леоном — особенно сильный ход…», — думал, конечно, с иронией, а переживания уже выкинул. Легко жить с таким характером, согласитесь.

Трупы «волков» отправил в пятно, а друзьям сказал «подальше, где не найдут». Похвастался пергаментами, говоря:

— Учитесь, как надо дела делать. Векселя на… ого, специальная защита и сумма в общей сложности двести тысяч! Андрей, ты слышал о векселях на пятнадцать тысяч?

Друг внимательно рассмотрел вексель. Помял, понюхал и пожал плечами:

— Раз сделали, то, наверное, могли обналичить, но я впервые такой вижу. Возможно, пять тысяч с каждого векселя оставят в залог Торговому Дому… не знаю.

— Вот и говорю, учитесь дети мои! За откаты — возможно все!

— Ты не ерничай, — пробасил все еще переживающий Леон, — жги всю эту мерзость и пойдем кушать.

— Сожгу. Но надо же! Восторгаюсь мастерством. Главное приказчик легко поклянется: «Лично согласился и приложил личный перстень», — можно обойти клятву, всегда это утверждал! Все, Леон, жгу и идем обе… ужи… не важно, жрать идем. Грация, поди, подгоняет кухарок.

Выпив местного коньяка, все окончательно расслабились, а Грация даже разошлась:

— Сволочь! — с силой хлопнула по столу так, что чашки-кувшины подпрыгнули, чудом не пролившись, — хотел меня свадьбы решить!? Не выйдет! Андрей, поехали готовиться! Быстро!

Они собрались и ушли Звездной тропой. Рус протрезвил Грацию, а Андрей выгнал хмель самостоятельно.

Гелиния, поговорив с подругой, которая как партизан умолчала о нападении, нагло не интересовалась Русом. Услышала «пришел с Леоном, не ранен», при этом Грация бросала взгляд на шею Руса, и больше о «суженом» не спрашивала. Добилась своего! Несчастного этрусского принца кольнула ревность. Ничего, завтра в глаза ей посмотрит!

Посмотрел. Во время церемонии Гелиния делала вид, что Рус — пустое место. За стол села специально подальше и лишь на общем гулянии «подпустила» будущего жениха.

— Как дела в твоем новом царстве? — спросила сквозь зубы.

— Великолепно, дорогая, а как в твоем старом княжестве?

— Еще лучше, — процедила она.

— Эй, — Русу надоела это глупая игра, — ты чего на меня дуешься? Я там работаю, там война и тебе там не место! Опасно и женщин вообще не жалуют! — приврал.

Косились бы, но стерпели. Это он уже понял. А вот после победы вполне возможны интриги с разными вариантами устранения претендентки. Но это после и вообще надо сначала победить и решить вопрос с посвящением. Все равно не место ей там и все тут! Волнуйся еще за неё.

— А мужчин там жалуют? — сама надменность.

— Да сколько можно объяснять, вокруг меня одни мужчины!

— А мне безразлично, пусть там у тебя хоть под каждой лавкой по наложнице, — сказала и отвернулась.

— Отлично! Так и будет. Этого добра там хватает и все ко мне лезут. Я как-никак принц, — развернулся и пошел прочь. Недалеко. Подскочившая Гелиния развернула его, так сильно дернув за руку, что Рус еле удержал равновесие. Ну ладно, изобразил, что еле удержался.

— Не зли меня, Рус, я и так вне себя!

— Что-то незаметно. Не смотришь, не подходишь…

— Потому что ты меня оскорбил! — гордая надменная княжна чуть не всхлипнула, — обманом отправил домой, выгнал и… и…

— Поцеловал и обещал жениться, — улыбаясь, закончил за неё Рус.

— Но я своего согласия не дала! — выдала последний аргумент, гордо развернулась и…

Рус приобнял её и зашептал:

— Я люблю тебя, Солнышко! Не обижайся, так надо. Подожди немножко, хорошо?

Они находились в дворцовом парке под взглядом многочисленных гостей — целоваться никак нельзя, порядки строгие. В первую очередь по отношении к Гелинии, хоть она и княжна. Даже приобнял её Рус «по пионерски» — взялся руками за плечи.

— Хорошо, Рус, любимый, — горячо прошептала растаявшая княжна, — я подожду сколько нужно, только ты береги себя! Ради меня береги, если себя не жалко… можно, я буду звать тебя как Леон — Русчик, — перешла без всякой логики.