Рус Четвертый - Этруск - Страница 83

Место встречи верхушки партии грусситов поразило Руса в самое сердце.

Большой сказочный терем. Три башенки, переходы, надворные постройки под общей крышей, высокое парадное крыльцо, ступеньки которого устилал красный ковер. Стены сложены из толстых бревен, острые покатые крыши обшиты медными листами, наличники, коньки, ставни, столбы и другие доски парадного подъезда покрывала искусная резьба. Точь-в-точь рисунок теремка из детской книжки.

Вид теремка потянул Руса в сказку. Он показался таким нереальным, что захотелось послюнить палец и потереть этот яркий рисунок. Только живые дымки из кирпичных труб спасли сухость пальца, вернули парня с небес на землю, ткнули носом в жестокую действительность. Завтра с утра здесь начнется «Совет в Филях». На роль Кутузова, по словам Эрлана, назначат его. Но сейчас вечер и подсвеченный закатным солнцем терем смотрелся особенно сказочно. Возможно, днем Рус бы так не поразился.

«Здесь должна быть баня», — уверенно подумал «принц» и угадал.

Две высокие грудастые девки так отхлестали его дубовыми вениками, что ни о каком «продолжении банкета» он и думать не смог. Но это и не предусмотрено, Эрлан предупредил.

В большой светлице собралась толпа бояр. Простите, князей и майоров, но они так важно восседали на лавках, что создавали впечатление боярской думы из фильма «Иван Грозный», конечно, если не принимать во внимание внешний вид. Без головных уборов, безбородые — безусые, длинноволосые мужи в суконных штанах серо-зеленого цвета, в черно-коричневых сапогах, в разноцветных безрукавках с вышитым орнаментом вальяжно переговаривались между собой. Большинство — крепкие мужчины, в самом «государевом» возрасте, но встречались и юнцы, не знавшие бритвы, и один совсем седой старик. Строгая надменная женщина в длиннополом платье держалась особняком, так же как и жрец в добротной хламиде с капюшоном и посохом. Всего народу Рус насчитал тридцать один человек, включая себя, Эрлана и Карланта, в имении которого и собралось это собрание.

За вчерашний вечер и сегодняшнее утро хозяин не успел разъяснить весь расклад, да из того, что он говорил, Рус понимал со срединки на половинку. Да чего там — ничего не понял, кроме осознания «судьбоносности» совета. Зато встретил Карлант тепло. Поверил сразу, как только увидел и чуть не прослезился.

— Вылитый Грусс! Неужели это ты, мой любимец!? Помнишь дядю Карланта? Да, Эрлан, ты прав. Рост — несомненное влияние Силы Геи, — они оба возвышались над Русом на целую голову, над Леоном на ладонь, — но я не замечал у тебя, мальчик мой, склонности к Силе Геи. Слабая тяга к Призыву была…

— Вот она-то на землях Геи и сменилась на Её влияние, — уверенно сказал Эрлан, — но не полностью. Принц, призови, пожалуйста.

Рус, пожав плечами, попросил Духов покрутиться вокруг себя и снова уйти в расслоение. Не хватало еще, чтобы приняли за одержимого.

— Невероятно! — воскликнул Карлант, — ты заметил колебание Силы Френома? — обратился к Эрлану, — я — нет.

Эрлан, гордо улыбаясь — словно это его заслуга, согласно кивнул.

— Это… это… прямое влияние Бога, как у Верховных жрецов! — в очередной раз поразился бывший воспитатель и бросился обнимать любимого воспитанника, которого давно похоронил. Далее пожурил Руса за незнание языка «как же ты мог, ты тогда уже говорил как взрослый. А какие суждения выдавал! Не помнишь? Жаль. Вспоминай Рус, вспоминай. Надо вспомнить…», расспросил, где жил все это время, кто воспитывал и тому подобное, пока Рус, устав сочинять и уклоняться, не выдал:

— Эта тема закрыта, ясно? Никому никогда этого не открою, даже вам, нашедшим меня. Я поклялся.

— А вот это ты зря, — нахмурился Карлант, — а может и к лучшему, завтра меньше пытать будут, иначе не скажешь, но и доверия не прибавит… ну да ладно, что сделано, то сделано, слушай, кто соберется на совете…

Рус, расслабленный после бани, почти ничего не запомнил. Не понял и утром — слишком много незнакомых имен, характеров, событий, родословных.

И теперь он, Карлант, Эрлан и чуть сзади Леон, стояли перед въедливыми зрителями, демонстративно не обращающими внимания на якобы принца. Они выслушали рассказ Эрлана, послушали пояснение Карланта и сейчас думали, то есть открыто рассуждали вслух, создавая стойкий гомон.

«Ничего», — досадовал Рус, — «выучу язык, для меня это быстро», — к сожалению, альганский «переводчик» без второго собрата бесполезен.

После случая на малом приеме у Амана, когда не понял спор Гелинии с князем, он печенкой осознал истинность выражения «Учтите языки!» и быстро, всего за пару месяцев освоил тирский. Давно заметил — со злости ему удается сделать многое. «Сила воли, однако», — шутил он, дразня Духов, которым все дразнилки по барабану. Не хочет «Большой друг» в полной мере осознавать свою Волю — его дело.

Наконец, перекрывая шум десятков голосов, четко расслышался вопрос, заданный по-гелински. Шум стих. Надо сказать, что по-гелински в Этрусии говорили почти все:

— Ответь юноша, как тебе удалось улизнуть из Стрекаловского замка? Туда Гросс лично направился и лично, по его словам, тебя зарезал. Только не говори, что маленький был, не помнишь… — последние слова мужик в ярко-голубой рубахе под безрукавкой пропищал как ребенок, — твои опекуны должны были просветить тебя.

— Это князь Яролант из рода Киммингов, — громко сказал Русу Эрлан. Чтобы не подумали, что подсказывает.

— Сожалею, князь Яролант из рода Киммингов, Карлант забыл подсказать мне, что надо врать по этому поводу, а опекуны вообще считали меня чьим-то бастардом, а я считал их родителями. Они погибли. Удачно, правда? Можно врать, что угодно.