Рус Четвертый - Этруск - Страница 2

— Я!? — растерялась Флорина, — как все неожиданно… нет, это невозможно… — бормотала, как пойманная с поличным воровка.

«Вот это да!», — восхитилась Викария, — «не побеседовала бы я с ней один на один, то всерьез бы решила, что она напугана…».

Страх пережитый на той встрече окончательно подтолкнул её к Томиле. Оскорбительный страх от небрежного величия. Верховная знала об интригах Стандора и Приора, могла прихлопнуть в любой момент, но… относилась как к недостойной внимания пыли.

«Какая бы ты не была умная и сильная, Ареопаг сломает любую. Теперь не выкрутишься», — уверяла себя Викария и… не верила.

— Я… я… — Флорина металась, ища спасения, — я… требую Суд Пресветлой, — произнесла очень тихо и повторила уже решительней, — я пойду на Суд Пресветлой! — во взоре — отчаянная безысходность.

У Викарии ухнуло сердце. Ни на миг не сомневалась, что Верховная играет, но Суд Богини? Где они с Томилой ошиблись!?

По открытой беседке рядом с роскошным Храмом увенчанным Древом лишь немногим меньше Месхитинского пронесся облегченно-недоуменный вздох. Магистрам с бакалаврами не улыбалось связываться с сильнейшей из них. Хочет кары самой Богини? Пусть получает и отправляется к Тартару. Дура, жива бы осталась. Послужила бы в браслетах при отдаленном храме и скончалась своей смертью. Глядишь и Пресветлая простила бы душу, взяла в чертоги. С кем не бывает? А если обвинения — искусный заговор, то поклялась бы. Не клянется. Правильно говорят, не от мира сего. Не иначе ветвь легла к ней по ошибке, прости, Пресветлая!

Томила удивилась не меньше других. Даже привычная злость, с которой в последнее время почти не справлялась, на короткое время отступила. Она не обманулась отчаяньем Флорины, но по этой игре ожидала, что та станет каяться. Шанс был. Все-таки до нарушения Запрета дело не дошло, могли ограничиться порицанием, но в реальности шанса не было. Подкуплено большинство Верховных. Чего это стоило Томиле, лучше не вспоминать. Как и кредиторам не стоило знать, куда направлены их деньги.

Суд Богини отличался от клятвы не только непосредственной мольбой к ней, но и всей совокупностью грехов. Богиня оценит все, а не исключительно словоблудие. В клятве можно завуалировать истину, пред Судом — никогда.

Флорина встала под Древом. Буквально в локте от глубокой коры, трещинами и разводами сильно напоминающей дубовую и в то же время безумно далекую от дуба или любого другого геянского дерева. Жрицы Ареопага застыли в отдалении. Благо, огромный алтарный зал позволял. Верховная вскинула руки и зашептала молитву.

— …отдаю душу на твой Суд, Пресветлая! — закончила мольбу и без колебаний коснулась Древа.

Жрицы ожидали всего. Упадет иссохшей мумией, сгорит в зеленом пламени, поглотится Древом или, в конце концов, придавит упавшей ветвью, но случилось невероятное. В кроне Древа загорелся зеленый огонек. Два раза мигнул, словно привлекая внимание, и мгновенно разросся, залив зал ярчайшим светом. Раздался Глас. Не солидный бас, от которого поджилки трясутся, а голос юной девы. Мягкий, обволакивающий, но неимоверно сильный. Всех бакалавров-магистров прижало к земле, как жалких букашек. Сила давила почище кованного сапога.

— Мне не нужны пустые склоки, пусть побеждает сильнейшая… — свет пропал. Сила отпустила, тишина показалась мертвой.

Последнее зафиксированное в хрониках «Явление Пресветлой» случилось без малого пятьсот лет назад во время знаменитой «Войны Орденов». Богиня прямо указала с кем заключить союз «до завершения передела». Впоследствии изредка входила в сны или в горячие молитвы, но всегда иносказательно, оставляя широкое толкование. Среди жриц ходили легенды о частом появлении Богини — юной девушки и в реальном мире, но на то они и легенды — будоражить воображение вне зависимости от фактов. Нынешнее «Явление» по незначительному поводу заставляло задуматься. Орден погряз в интригах, и это переполнило чашу терпенья или… близится война?

Глас Богини затмил остальное. Ареопаг завершился скомкано. Общую молитву не провели, об утверждении какого-либо решения попросту забыли. Разбежались, не открыв карнавал.

«Пусть Месхитинцы сами разбираются, а я домой», — мысль большинства подавленных Верховных. Все интриговали, у всех «рыльце в пушку».

Накануне Ареопага Флорине приснился сон. Богиня в образе сверкающей девушки, улыбнувшись, благосклонно погладила её по голове. Толкований множество, но благоволение однозначное. Появление Томилы с Викарией стало ожидаемой неожиданностью. Подосадовала на забывчивость. Забыть приказать рабу не говорить о снах! Все перевернулось с ног на голову. Она совершенно не хотела соблазнять варвара, но причины схожие. Не смогла найти формулировку клятвы. Иной Мир ладно, можно открыть, но признать, что её посмели ударить и подумали, как о «размалеванной кукле»!? Позор больший, чем жизнь в браслетах… и тут всплывает образ улыбающейся Богини. Флорина решилась. Дальнейшее поразило её не меньше остальных…

Никаких перемен в руководстве и остальных службах не последовало. Флорина вела себя как прежде, словно ничего не случилось. Томила больше не мечтала о Верховенстве, а денно и нощно молила: «Пресветлая, чего ты хотела, открой недостойной! Молю, прояви милосердие!». Пресветлая молчала.

Бешенство схлынуло сразу за появлением Божественного Света. Причины неудержимой злости на Флорину прояснились и Томила в полной мере осознала, что сама Богиня «подгоняла» её. В итоге «сестра Стандор» осталась на бобах. В долгах, как в шелках, но самое страшное не это. В любой момент мог последовать вызов. Пресветлая не станет вмешиваться, надо рассчитывать исключительно на собственные умения. Томила все чаше поглядывала на кристаллы «носителей силы», а Верховная тянула. Богиня не установила сроки, как не указала и кто кого должен вызвать, но было сказано — «побеждает сильнейшая», а значит, схватка предстоит.